Эрзянь Мастор/2008/21/Если бы присутствовал Яков Григошин...

←Эрзяне ждут зова торамы?

Эрзянь Мастор, № 21 (293), 13 ноября 2008 редактор Нуянь Видяз, Кшуманцянь Пиргуж Если бы присутствовал Яков Григошин... сёрмадызе Кшуманцянь Пиргуж

Фонд "Пургаз"→

Статья на сайте газеты: № 293, 13.11.2008, Если бы присутствовал Яков Григошин...

 

Если бы присутствовал Яков Григошин...

3 ноября я, Мусалев Г.Д., Четвергов Е.В. и Гаврилов П.Д. поехали с раннего утра в село Ермеево Шемышейского района Пензенской области чествовать 120-летие великого эрзянского поэта Григошина Якова Пахомовича. Пришлось нанимать такси. Приехали к 10 часам, как намечалось. Но мероприятие перенесли на 12 часов. Мы сразу взялись за дело, расставлять на столах эрзянские книги, видеокассеты, дискеты, газету «ЭМ», эрзянский календарь, видеофильм об Озксе 2004 года. Подошла директор Шемышейского ДК и сказала, чтобы мы освободили столы, так как они будут заняты для продажи книг из Шемышейки. Я спросил по-эрзянски: «Какие книги привезут?» Она ответила: «Я — русская, по-мордовски не понимаю». Я сказал: «Я тоже не знаю мордовского языка, так как в природе такого языка нет, знаю я эрзянский и мокшанский языки». Разыскали два стола и расставили нами привезенные книги.Стали приходить люди и участники художественной самодеятельности. Я, подходя к четырем празднично одетым ребятам, сказал по-эрзянски: «Здравствуйте!». Они все четверо, глядя на черноглазого паренька, с издёвкой захохотали. Тогда спросил кто переведет эрзянские слова на русский язык: шумбрат, авай, глаз, рука... Оказалось ни одного слова эрзянского не знают. Черноглазый оказался армянином, а трое — эрзянами из этого села. Вот такую интеграцию делают шовинисты России, в том числе и армиёвские. Стали беседовать с людьми. Обрадовались, что старшие поколения говорят по-эрзянски. Мы вспоминали Григошина и других писателей, поговорили о газете «ЭМ», о царе Эрзя народа — Пургазе, о состоянии нашего этноса и т.д. Слушали нас внимательно. Через некоторое время снова подошла директор ДК и строго сказала, чтобы я немедленно убрал со столов книги, так как продавать здесь запретили. Я спросил её: «Кто запретил?» Она отмолчалась. Минут через десять снова попросила убраться, теперь уж на высоких тонах. Тогда её спросил: «Где можно продавать? Мы приехали не гулять, не пьянствовать, а знакомить эрзян со своей культурой. Многие из них не видели и не держали в руке книгу на родном языке». Посоветовала идти в школу. Я ответил, что народ собирается здесь. Действительно, зал стал заполняться сельчанами. Мы обратили внимание на трех мужчин, сидевших в заднем ряду, неподалеку от нас. Заметили, они очень внимательно слушают наши беседы с эрзянами. Стало понятно, что это — «уши». Когда женщина-директриса подошла третий раз, я ей сказал, что весь народ собрался здесь и никуда не пойду. Вскоре после обеда зашли долгожданные организаторы и высокие гости. Я подошел к Лузгину А.С., председателю комитета по национальной политике при Правительстве РМ, спросил, кому подойти, чтобы попросить мне время для выступления. Он ответил, что не знает. Тогда обратился к мужчине, который обернулся в мою сторону. Я сказал ему: «Дайте мне слово для выступления». Лузгин тут же раздраженно заметил: «Тут не командуй!». Я продолжил просьбу: «Я буду дарить книги для школьной библиотеки». Услышав меня, женщина подошла и сказала: «Мужчина, пойдемте со мной». По её просьбе ведущая записала меня на выступление. Все, выходя к трибуне, говорили только по-русски, в том числе чиновник-возрожденец из Саранска Александр Лузгин. Правда, он соизволил промолвить два слова по-эрзянски «Шумбрачи, ялгат!» А у председателя Союза писателей РМ эрзянского писателя Александра Доронина не хватило ни совести, ни мудрости и смелости сказать хотя бы несколько слов на языке Григошина, уроженца этого села. И это несмотря на то, что более 95% присутствующих были эрзяне. Этим он проявил безнравственность, оскорбил память поэта, оказал неуважение жителям Ермеёва. Оказывается, Яков Пахомович не в тюремной больнице умер, а был расстрелян за сохранение и развитие эрзянского языка, культуры, этноса. Кстати, в 1937-38 годы были расстреляны, как «националисты» в плохом смысле слова, все семь писателей эрзян Пензенской области. А Чеснокова Ф.М. расстреляли НКВД-ки, обвинив его в шпионаже, якобы он хотел прорыть туннель из Саранска в Хельсинки. И сегодня в российской империи политики-шовинисты вешают ярлыки патриотам представителям коренных народов: «сепаратист, экстремист...» Было бы хорошо, если бы знали россияне, что представитель коренных народов России не может быть экстремистом. Экстремистом может быть только представитель народа завоевателя. Наконец-то, объявили: «Представляем слово председателю Фонда спасения эрзянского языка Мусалеву Г.Д. из Саранска». Я, Четвергов Е.В., Гаврилов П.Д. взяли по стопочке подарочных книг и поставили их у трибуны, а я поднялся к трибуне. Поздравил на родном языке пришедших с праздником и пригласил для принятия книг для школьной библиотеки библиотекаря. Пошутив, что члены правления Фонда спасения эрзянского языка богаты не только умом, но и материально, сделал паузу — принять книги никто не осмелился. Почему? Может, опять кто-то дал указание? Я начал свою речь на языке Григошина. «Сегодня чествуем 120-летие эрзянского поэта Григошина Я.П. на его родине. Он любил материнский язык, лелеял его, писал на нем, старался сохранить его и народ, на нём говоривший. За это он расплатился своей жизнью, его расстреляли как «врага народа». Находились такие эрзяне, которые помогали расправляться со своими соплеменниками, дабы угодить тогдашнему преступному режиму власти. Расстрелы 1937-38 годов фактически обезглавили эрзянский народ, уничтожили цвет этноса, сделали его напуганным, страдающим немотой. Сегодня эрзян довели до края пропасти. Молодежь в возрасте до 20 лет, считай, не знает родного языка. В садиках эрзянских сел, как и в школах, воспитательный процесс ведется на русском, а эрзянский язык в них ведется как факультатив. Кстати, в вашей Ермеёвской школе преподается он как факультатив. До Второй мировой войны было в России 12 педучилищ, где готовили учителей эрзянского языка для начальных классов. Последнее, Ичалковское педучилище (в Мордовии), фактически закрыли. На втором курсе ни один студент не знает эрзянского языка, понимает — лишь одна студентка. На первом курсе эрзянский язык понимают трое. А ведь многие выпускники колледжа попадут в эрзянские села! На каком языке они будут учить детей? Эти учителя практически не состоятельны как специалисты. Кто допустит, к примеру, преподавать в начальных классах в русских школах учителя, не знающего русского языка? Абсурд, не правда ли? Так вот интегрируют в России инородцев с «единой могучей» русской культурой. Аморально, не так ли? Ныне ещё больше находится эрзян, которые угождают нынешней власти, борются против тех эрзян, которые стараются сохранить древний эрзянский язык, культуру, эрзянский народ. Например, ополчились против сторонников Фонда спасения эрзянского языка. Я, думаю, в этом зале такие, мелкой души индивидуумы, присутствуют... Вдруг с первого чиновничьего ряда прервал меня: «Говорите по-русски, я не понимаю!». Я ответил ему: «Это ваши проблемы, я — председатель Фонда спасения эрзянского языка, наверное, больше люблю свой язык, чем вы русский! Ищите в зале переводчика». Не успев вспомнить великих предков Григошина, почтить память минутой молчания, зажечь свечу в честь их памяти, как внезапно поднялся на сцену глава Шемышейского района. Схватил микрофон, прервав мое выступление, обвинил меняв в том, что в день праздника я «толкал» политику. Он не подумал, что это хамство с его стороны, унизил не только меня, но и слушателей. А сам несколько минут «толкал» политику, что он, русский, был в этом селе председателем колхоза и все национальности жили дружно. Я слушал внимательно его. Когда он закончил выступление, схватил мою правую руку и хотел повести за собой как мальчишку. Я выдернул руку, и остался у микрофона. Сказал: «Видите, как над нами командуют, не знают ни стыда, ни совести! Эрзяне! Если хотите жить хорошо материально, надо быть грамотными политически , быть конкурентоспособной нацией, чтобы нас не могли обмануть другие. Эрзяне, живите своим умом! Чужим умом живет дурак, поэтому он не может прокормить себя, кормят его на поминках. Спасибо!... И спустился с трибуны. Вслед за мной поднялся на сцену Е.В.Четвергов, редактор газеты «Эрзянь Мастор». К сожалению, говорить ему не дали, вырвали из его рук микрофон. Я обратился к представителям власти, сидящих на первом ряду. «Что вы провокацию устроили?» Со второго ряда один из «ушей» закричал: «Замолчи, а то выведу из зала!». Эти, наделенные властью, люди не хотят слышать о свободе слова, признавать демократию, равноправии этносов и культур. Во время концерта подходили к нам и говорили спасибо за то, что я правильно, по делу говорил. Конечно, мы рады этому, что есть среди эрзян думающие, живущие своим умом люди. Когда наше время истекло, а мы за каждый час должны были платить 250 рублей таксисту, собрались домой, директор ДК выкрикнула: «Иди, иди отсюда, не баламуть народ!». Я попросил её подставить ухо и сказал заслуженно: «Иди сама...» P.S. Для пояснения. В 1990 году была прямая передача на телевидении. Выступал международный обозреватель Фисуненко. Ему задали вопрос: «Вы долго жили в США, как обстоят там национальные дела?» Он ответил, что у них всё в порядке, только встретил один случай. В самом секретном институте, где разрабатывалась в том числе и программа СОИ, две испаноязычные женщины при англоязычном руководителе стали говорить по-испански. Тогда руководитель спросил, почему говорят не по-английски? Можно было это понять как вопрос. А они это поняли, что он заставляет говорить по-английски. Подали женщины в суд на своего руководителя. По решению суда взыскали с руководителя, как я запомнил, 30 тыс. долларов. Умный читатель! Если я подам в суд на тех «героев», кто заставлял говорить по-русски, прервав мое выступление , на главу района, суд удовлетворит мой иск? Конечно, нет. Если бы вынесли постановление в мою пользу, тогда судья на второй же день остался бы без работы. Читатель! Какое ощущение получил бы Григошин Я.П., если он присутствовал бы на своем торжестве? Доволен остался или заплакал бы горькими слезами и покинул этот зал? Наверное, — заплакал. Кшуманцянь Пиргуж, Saran osh